Вероника Иванова

И маятник качнулся…

Часть первая

ЧТО-ТО ВПЕРЕДИ

Я катал по замызганной трактирной стойке медную монету. Туда. Сюда. Время от времени нагибался, чтобы поискать бурый кругляшок на полу, потому что не всегда успевал его поймать. Согласен, занятие не самое увлекательное, но у меня – и на сегодня, и на ближайшее обозримое будущее – не было выбора. Сначала я смотрел, как оседает пена на эле, которого капнул мне в кружку хозяин трактира. Пена, кстати, имела грязно-серый цвет и растаяла очень быстро, убедительно доказав паршивенькое качество работы местной пивоварни. Пришлось переключить внимание на монету. Все равно выпивка в моей ситуации помочь не могла…

Не прошло и дня, как человек, которого я считал своим другом, сказал, что я ни на что не гожусь и ничего не стою. И, кстати, подтвердил фактами правоту своих слов. Чтобы не осталось никаких сомнений…

Я не стал спорить. Выслушал все, что он хотел сказать, додумал остальное и ушел. Тяжело было расставаться с последней иллюзией приятельских отношений. Очень тяжело. Но не так болезненно, как десять лет назад. И слезы текли ровно до того момента, когда глаза опухли, а нос отказался работать. Вот тогда я решил: «Хватит!» и бодро зашагал в ночь по Регенскому тракту. Почему бодро? Не умею медленно и уныло бродить. Не получается. Из рассветного тумана вынырнула темная от влаги ограда одного из многочисленных трактиров, приглашая передохнуть. Я согласился – плыть, так уж только по течению!..

В зале трактира совсем не было посетителей – я да старик совершенно неприметной внешности, мирно посапывавший в дальнем углу. Впрочем, моей компании он бы в любом случае предпочел непочатый кувшин… Битый час медитации над грязной стойкой привел меня в сумрачное настроение; неизвестно, чего в этот момент хотелось больше: кого-нибудь зарезать или самому весело и быстро проститься с жизнью.

Смачный пинок распахнул дверь настежь, и на сцене появились новые действующие лица. Я даже вяло повернулся на стуле, чтобы удовлетворить остатки любопытства.

Трое громил и маленькая девочка. Странная компания… Впрочем, громилы были что ни на есть самые обыкновенные, а вот их спутница… Или пленница? Я, по своей тупости, принял ее за ребенка. А на самом деле это была гномка – маленькая и крепенькая, как гриб-боровик. Не скажу, что аппетитная – в таких вопросах я полный профан, – но некоторые, возможно, сочли бы ее привлекательной: светлые кудряшки, торчащие в разные стороны, розовое, по-детски припухлое личико, округлости в нужных местах… И очень много страха в голубых глазах. Редкая масть для гномьего племени – не иначе, как ее бабки (а может – дедки?) ходили на сторону, и неоднократно. Отложив в памяти это весьма занимательное наблюдение, я снова повернулся к своей кружке – не следует совать нос в чужие дела, особенно если не хочешь, чтобы этот самый нос сильно пострадал…

Громилы тем временем заказали себе по миске жаркого, по бадье крепкой выпивки, и следующие полчаса за моей спиной слышались чавканье, хлюпанье, хрюканье, тупые шутки, половину из которых мне просто не дано было понять, и раскаты гогота. В этом гуле я не сразу понял, что происходит, когда почувствовал, что меня дергают за штанину. Даже вздрогнул. Повернув голову, я оказался лицом к лицу с гномкой… Хотя, если честно, мне, сидящему на стуле, она едва доходила до плеча.

Я недоуменно уставился в испуганные глаза, которые с мольбой смотрели снизу вверх.

– Чего тебе, милая?

– Пожалуйста, помоги мне!

– Милая, ну чем я могу тебе помочь? Я что, похож на искателя приключений?

Кстати, на будущее: внешность у меня – совсем не внушающая беспочвенные надежды. Средний рост, средний вес, очень посредственные мускулы, которые будут заметны только без одежды, да и то если я очень постараюсь. Криво обрезанные каштановые волосы, темные мутно-зеленые глаза, лицо в целом не запоминающееся, без огонька, так сказать. В принципе, я настолько невзрачен, что половозрелые женщины не обращают на меня внимания. Зато дети и старушки липнут, как мухи…

На глаза гномки навернулись слезы:

– Мне некого больше попросить…

– Ну, не плачь, милая! Может, все еще обойдется? Что этим парням нужно от тебя?

– Они меня похитили…

– Так в чем проблема? Получат выкуп у родителей, и все дела.

Она шмыгнула носом:

– Меня не отпустят. И выкуп требовать не будут. Меня продадут в рабство.

– Даже в этом случае тебя можно будет выкупить. – Я старался говорить убедительно, хотя сам не верил в то, что говорю.

– Пожалуйста, если встретишь кого-нибудь из клана Хранителей Гор, скажи, что Мирриму везут на остров к Темным Жнецам…

Даже такие ужасающие подробности не смогли бы подвигнуть меня на героический поступок, но Судьба решила взять нить моей жизни в свои потные ладошки: отсутствие гномки было замечено.

– Эй, о чем это ты болтаешь с девчонкой? – Ко мне направлялся один из троицы – самый здоровый, но, как мне почему-то подумалось, не самый опасный – бородач с нагой на поясе.

– Да ни о чем, господин. Девочка-то голодная – купили бы ей хоть пару пирожков, а то до Жнецов не довезете…

Мой проклятущий длинный язык! В который раз… Бородач весь аж подобрался и нехорошо сузил глаза:

– Что она еще успела тебе рассказать?

– Не волнуйтесь, господин, ровным счетом ничего! Я не собираюсь вам мешать…

– Да, ты нам не помешаешь… Потому что сейчас умрешь!

И он дернул из петли топор…

Я уже говорил, что предпочитаю быть трусом и спасаться бегством? Но такой возможности мне никто и не думал предоставлять. Лезвие свистнуло над моей головой, вспарывая воздух, я судорожно дернулся в сторону, упал на пол, набив пару синяков, но зато – увернувшись от удара. Топор вонзился в деревянную пластину стойки, и сила замаха оказалась столь внушительной, что металл увяз очень глубоко, подарив мне несколько мгновений безопасности. Пока бородач силился вытащить свое оружие, я успел подняться на ноги:

– Право, не стоит тратить на меня силы! Я ничего никому не скажу!..

Заревев, как раненый медведь (ни разу не слышал, но именно так себе представлял), громила бросился на меня, забыв о топоре. Чем я мог ответить? Только ножом под правой рукой – не бог весть что, но все же…

Кулак бородача полетел навстречу моему носу, а я нырнул вниз и ударил противника под ребра. И обломался. В смысле, нож мой обломался о кольчугу, которая ранее скрывалась под кожаной курткой, а теперь весело подмигивала мне из прорехи. Сам бородач удара и не почувствовал. Краем глаза я отметил, что его собутыльники даже не поднялись из-за стола – наша стычка их просто забавляла…

Я прекрасно понимал, что всей моей массы не хватит, чтобы свалить противника с ног – нужно что-то более радикальное. И я метнулся к топору. Разумеется, по пути споткнулся о стол, плюхнулся на него, перекатился, сполз на пол с другой стороны, схватил правой рукой топорище и потянул на себя, снизу вверх. На мое счастье, лезвие со странным «чмоком» выскочило из дерева. Я перехватил оружие двумя руками и нанес удар нижним, утяжеленным концом рукояти. К собственному удивлению, попал. Причем прямо в середину лба. Бородач охнул, на мгновение замер на месте. Я уже решил, что понадобится второй удар, но массивное тело плавно осело на пол, как скошенная трава. Товарищи убиенного продрали глаза и медленно потянулись из-за стола. В мою сторону.